От издателей к читателям

Издательство "Пупкин и микроба" приветствует всех сюда пришедших.
Предлагаем вашему вниманию Выпуск 142 из серии "Библиограф - русские авторы."

Уважаемые мамзельки, мадамки и ихние мужики - вы пришли на офигительно полезный сайт про книжки. Книжки русских, советских и антисоветских поэтов, драматургов, писателей и всех кто таковым себя почему-то считал (пусть и с ошибками).
Здесь публикуются фрагменты ихних творений. Cсылки для бесплатного скачивания полных версий представленных книг располагаются в начале каждой главы

Глава 283. Щавелев Л. - Щербаков А.

В этой главе опубликовано

Щеглов Сергей - Спрут

Тень смертельной опасности нависла не только над планетой Звездная Россия, но и над самой судьбой человечества, еле-еле вышедшего на галактический уровень. И спасти «братьев по расе» теперь может только одно — СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ из прошлого лихой спецкоманды двух отчаянных парней — А. Калашникова и П. Макарова!
Эта лихая парочка друзей справлялась со многими проблемами своего времени — справится и с проблемами времени грядущего!
КАК?!
Прочитайте — и узнайте сами!
Впоследствии он рассказал, что на четырнадцатый день этого его безумного бытия к нему явился некто в белом и объявил, что он, командир, с честью прошел первый тур испытаний и принят кандидатом в сообщество Странников.
А. Стругацкий, Б. Стругацкий
Глава 1
На развалинах машины времени
Клайд Ванвейлен вовсе не собирался открывать новую планету.
Ю. Латынина
1
Артем Калашников снял очки и несколько раз с силой провел ладонями по лицу.
— Ужас какой-то, — пробормотал он, водружая очки обратно на переносицу, — всего десять часов за монитором, а глазки наружу лезут!
— Ничего, — бодро отозвался Павел Макаров, давнишний приятель Артема. — Вот уже и чайник поспел, сейчас чайку выпьем...
Калашников послушно бросил пакетик в мутный от постоянного употребления стакан. Чайку — это хорошо, подумал он, хотя лучше было б коньяку!
— Ну как там, Усаму еще не поймали? — традиционно спросил Макаров, разливая кипяток по стаканам.
— Как же ты его там поймаешь? — Калашников ткнул пальцем в нависающий над столом потолок. — Когда он здесь, в подвале, прячется? Добежал за два месяца до Перми, устроился к дизайнерам рамочки клеить и смеется себе в бороду.
Макаров ухмыльнулся, как если бы и вправду был знаменитым террористом, огладил куцую бородку:
— Вот и я думаю, что американцы не там ищут. Да что с них взять — тупые американы!
— Тупые, тупые, — с неожиданным раздражением ответил Калашников, — а баксов у них побольше нашего. И сильно побольше!
— Так они ж их сами и печатают, — резонно заметил Макаров. — Ума для этого много не надо...
Он взял в руки короткий нож с оплавленной пластмассовой рукояткой и принялся резать принесенный Калашниковым торт. Калашников прямо из-под ножа выхватил кусок, бросил в рот и принялся сосредоточенно жевать, время от времени прихлебывая чай. Макаров озабоченно покосился на друга, качнул головой.
— Ну ладно, — сказал он, дорезав торт до конца. — Черт с ними, с американцами. У тебя-то как дела?
— Дела, — криво усмехнулся Калашников. — Такие дела...
Он сунул руку за пазуху и вытащил из внутреннего кармана мобильный телефон. Положил перед собой на стол, ткнул пальцем:
— Помнишь старую добрую фантастику? Такой вот штуки ни у Мвен Маса, ни даже у Максима Каммеррера не было! И персонального компьютера не было, и Интернета за шестьдесят центов час! Третье тысячелетие на дворе, понимаешь?

Третье тысячелетие!
— Ну, — осторожно сказал Макаров. Он уже понял, что Калашников в очередной раз обиделся на весь мир и теперь не успокоится, пока не выговорится до конца. Вопрос состоял в том, доставать ли припасенный как раз для такого случая коньяк прямо сейчас или немного подождать.
— Вот тебе и ну! — фыркнул Калашников. — Фактически мы живем в том самом будущем, о котором так самозабвенно мечтали. И что же? Прямо как у Ильфа с Петровым: радио есть, а счастья нет.

Техника далеко за гранью фантастики, а газеты почитаешь, телевизор посмотришь — и жить не хочется. До одиннадцатого сентября еще можно было тешить себя иллюзиями

Щавелев Леонид & Малков Илья - Что Скажет Маргарет
Щапов Василий & Семар Геннадий - Бесовщина На Научной Основе
Щаранский Натан Борисович - Не Убоюсь Зла
Щеpбаков Александр - Голубой Шар
Щеpбаков Александр - Катька (Сказки Шахерезады)
Щеpбаков Александр - Ночной Вылет
Щеpбаков Александр - Сдвиг
Щеглов Алексей - Возвращение Богов
Щеглов Алексей - Языческая Заря
Щеглов Илья - Наследие Ахарсиса
Щеглов Сергей - Восход На Аиде
Щеглов Сергей - Дипломат Особого Назначения (Фрагмент)

Глава 284. Щербаков В. - Щуцкий Ю.

В этой главе опубликовано

Щербинин Дмитрий - Назгулы

Стены этой залы были похожи на лед, однако, в глубинах этих стен двигался пламень. Сердцем этой золотистой стихии был солнечный костер, который, извиваясь переливчатыми, неспешными лепестками, поднимался метров на пять в высоту из глубин пола.

Некоторые блики этого пламени, взмывали под самый купол и, касаясь его, расплывались точно облачная пелена в небесной выси. Исходя из этого "сердца", золотая кровь двигалась плавными волнами в глубине стен; так что, казалось, разбей эту наружную оболочку и пламень вырвется, заполнит всю залу. Было тепло, уютно, но отнюдь не душно; воздух свежий и, так же как и блики в стенах, протекающий в беспрерывном движенье.
Уже, когда то была описана эта просторная зала, со многими выходами в иные помещенья и коридоры, которые находились не только в стенах, но и под куполом (куда поднимались лестницы), и прямо в полу (куда лестницы спускались) - однако, с тех пор, многое в этой зале изменилось. Так, помимо прежних расположенных кругом у пламени лежанок появилась и иная мебель. Причем, ежели лежанки были частью дома, и также наполнялись золотистым свеченьем, то эта новая мебель была выполнена из обычного дерева, и на общем, переливчато-златистом фоне смотрелась также, как смотрятся уже остывшие, почерневшие головешки, на фоне более ярких своих собратьев.
Глядя на эту темную мебель легко можно было различить ту, которая была сделана еще не совсем умело, и ту, которая изготовлена была уже настоящим мастером. Можно было проследить и путь, как мастерство это совершенствовалось, хотя самых первых, и, должно быть, самых неумелых вещей не сохранилось.
Но самые последние вещи: несколько столиков, стулья с ручками в виде драконьих голов - все это было сделано столь искусно, что и самый взыскательный гном, (а гномы, как известно, ценят не только созданное из камня, но также и все, чему предана благородная форма из более грубой) - сказал бы "добро".
А, между тем, создатель всей этой прекрасной мебели, сидел на одном из лежаков, возле золотистого пламени, и, выгнувшись к этому пламени, почти касаясь его, задумчиво шептал что-то. Впрочем - шептал он так тихо, что совершенно ничего невозможно было разобрать - он едва-едва шевелил губами, так что можно сказать, что и не шептал он, а только мыслил; и мысли эти были столь яркими, что невозможно их было удержать в себе, и вот они, хоть в шевелении губ, вырывались из него. Гораздо ярче это внутреннее состояние проявлялось в его пылающих очах, из которых едва-едва не вырывались слезы.
Это был Хэм - хоббит, лучший друг Фалко - с того дня, как он впервые перешагнул порог этого, сокрытого в черном лесу дома, прошло чуть более двадцати лет, и скоро он, если бы только знал, какой теперь день, мог бы праздновать свою сорок пятую годовщину. Сорок пять лет для хоббита, тоже, что и тридцатилетний возраст для человека. В таком возрасте его можно с полным правом назвать не юношей, но мужчиной; в таком возрасте хоббиты обычно и проявляют свои способности наиболее ярко...
На его красноватых щеках, на лбу, гораздо раньше времени появились морщины; вообще, для хоббита он был через чур худым; впрочем крепким, жилистым. Вообще же по лицу его можно было понять, что он никогда не смеялся; и, даже если и смеялся, то только снаружи - внутри же его всегда грызла какая-то мука. Да - это был лик трагический - лик страдальца...